Особенность фразеологии Корана в области сексуальных наслаждений такова, что слова обращены к слушателю со всей тонкостью языковой сдержанности, которая из-за этого обращения не претерпела никакого ущерба.
Иногда, говоря о «языке народа», подразумевают не грамматику, но соответствие уровня языка когнитивной способности слушателя, а также привычные для последнего особенности использования языка.
Язык Корана тогда становится языком народа, когда, обращаясь к нему, давая ему предписания или сообщая какое-нибудь повествование, учитывает особенности речевого этикета и восприятия этого народа.
Когда Господь излагает народу высшее учение, то делает это в такой простой, красивой и изящной форме, что не наносит никакого ущерба содержанию. В стилистической структуре Корана арабская лексическая система, язык и диалекты принимают настолько изысканную форму, что и простой народ оказывается в состоянии на своем когнитивном уровне понять определенные слои этого высшего учения.
Особенность фразеологии Корана в области сексуальных наслаждений такова, что слова обращены к слушателю со всей тонкостью языковой сдержанности, которая из-за этого обращения не претерпела никакого ущерба. Иными словами, если для оформления той или иной темы Коран обращается к помощи намеков или специфической лексики, то для передачи соответствующих понятий он использует языковые особенности и традиционное восприятие слушателя. Однако при передаче этих понятий смысл не приносится в жертву языковой сдержанности – последняя, в свою очередь, также не оказывается жертвой смысла.
Уровень языковой сдержанности арабской речи в эпоху ниспослания
Арабы той эпохи при работе с любовной тематикой в стихах и прозе впадали в излишества, иногда нарушая этические нормы. Описание глаз, бровей, губ и рта возлюбленной были основой любовной поэзии того времени. Коран, в области религиозного законодательства, а также согласно толкованию ахл ал-байт, осуждает широко распространенный в арабском языке лирический зачин (ташбиб). В шиитском праве ташбиб (- то есть описание внешней красоты возлюбленной и рассказ о любви к ее внешней телесной красоте и физической привлекательности в поэзии и прозе) - некоторыми правоведами признается недозволенным, (даже если возлюбленная поэта с точки зрения религиозного закона считается его близким родственником, с которым запрещен брак, поскольку все эти описания могут поставить под угрозу ее запретность, а потому являются неприличными) (Мухаммади 1375, I:477-478).
Показатели языковой сдержанности коранической фразеологии
При сравнении прямолинейной манеры изложения арабов эпохи неведения с фразеологизмами Корана, использующимися для описания сцен, связанных с сексуальными наслаждениями, бросаются в глаза уникальные показатели языковой сдержанности Священной Книги. Эта особенность Корана заслуживает внимания потому, что, с одной стороны, желаемый смысл передается слушателю в самой красноречивой форме, а с другой стороны, описываемые сцены свободны от многих волнующих факторов. Далее мы отметим наиболее важные показатели языковой сдержанности коранической фразеологии.
Лаконизм и отсутствие подробностей в рассказе о событии
В противоположность большому количеству любовных сцен, в которых говорящий подробно описывает то или иное событие, в Священном Коране они излагаются весьма кратко. Действительно, завуалированность является одной из наиболее ярких особенностей коранических сказаний (Хусейни 1384:166), считаясь одним из важнейших показателей языковой сдержанности Священной Книги. Приведем несколько примеров.
– – сцена встречи Марйам [= Мария] с ангелом Джибрилом («Воистину, да защитит меня Милостивый от тебя! Если ты богобоязнен!»).!»);
– – сцена встречи Зулайхи с Йусуфом («И возжелала его та, в доме которой он был, и заперла двери и сказала: “Иди сюда”»).
Выражения «и возжелала его та, в доме которой он был» (ва равадатху аллати хува фи байтиха), «заперла двери» (ва галлакати ал-абваба) и «иди сюда» (хайта лака) являются показательными для сцены встречи Зулайхи с Йусуфом (Саййид Кутб 1412, IV:1989). Слово ал-муравадат - это «мягкая просьба, взаимный обман, козни и хитрость, когда ты вежливо и учтиво хочешь получить что-либо от другого против желания последнего» (Файуми; Рагиб 1412:371; Андалуси 1422, VI:256). Это слово построено по модели муфā‘алат, из чего вытекает идея повторяемости и настойчивости (Мустафави 1360, VII:255; Ибн ‘Ашур XII:45). Данное слово указывает на то, что Зулайха и прежде испытывала подобные чувства по отношению к Йусуфу. Между тем, Священный Коран, используя глагол равадатху («возжелала его»), с одной стороны, указывает на давность этих чувств, а с другой стороны, отказывается от изложения подробностей этой истории.
Галлакати представляет собой форму усиления качества, демонстрирующую интенсивность, с которой была закрыта дверь, - дабы убедиться в том, что она действительно заперта (Мисбах ал-лугат; Сихах ал-лугат; Рагиб 1412:612), и чтобы Йусуф не смог сбежать (Мустафави 1360, V:255). Кажется, что она все всё подготовила заранее, однако из-за того, что дверь была закрыта ненадежно, Йусуф убежал (Саййид Кутб 1412, IV:1979).
Слова хайта лака, представляющие собой окрик (Ибн Фарис; Джаухари; Андалуси 1422, VI:256), также указывают на то, что Зулайха уже приложила определенные усилия, чтобы овладеть Йусуфом, и теперь его промедление ее раздражало (Саййид Кутб 1412, IV:1979). Однако Всевышний Господь краткими фразами изображает лишь последние мгновения этой сцены, не упоминая никаких подробностей и не сообщая о предыстории страсти Зулайхи по отношению к Йусуфу.Из описания явления Марйам ангела Джибрила в образе человека, в той форме, в которой оно изложено в айате, нельзя извлечь никаких подробностей этого события, в частности, в какой он был одежде, как он предстал перед ней и т.п. ‘Аллама Табатабаи убежден, что в айатах, связанных с эпизодом встречи Марйам с Джибрилом, нет никакой необходимости для детального изложения того положения, в котором тогда находилась Марйам (Табатабаи 1407, XIV:45).
Наличие предпосылок для возникновения чувств Зулайхи Коран передает краткой фразой хува фи байтиха («в доме которой он был»), а в другом отрывке, в котором излагается важное связующее звено («…вот, удалилась она от родных своих в место, [находившееся] к востоку [от Иерусалима]»), Коран завершает повествование, не развивая конфиденциальную сцену (Кира’ати 1383, VI:55).
Отказ от прямолинейности: замена имен собственных местоимениями
Красноречие – это отсутствие прямого упоминания людей, участвующих в сценах, связанных с половой проблематикой. Между тем, в некоторых случаях персонификации возлюбленной наблюдается стремление представить заретушированную картину. Одним из характерных признаков подобной заретушированности является использование местоимения вместо имен действующих лиц данной сцены.
Например, в айате, упоминающем о жене египетского вельможи, Господь не только ограничивается местоимением, которое не называет такие подробности, как имя, внешний вид и форма одежды, но, напротив, употребляя определенное местоимение, Он подчеркивает желание, чтобы это имя осталось неизвестным (Суйути 1367, I:658).
Ряд комментаторов считал причиной использования в данном айате местоимения аллати («которая») вместо, скажемнапример, «жена вельможи» или «Зулайха», неприглядность упоминания имени женщины, охваченной страстью (Кашани 1423, III:354; Андалуси 1360, VI:256; Ибн ‘Ашур XII:45; Дарвиш 1415, IV:470). К числу других примеров употребления местоимений в коранических сказаниях можно отнести фразы «И думала она о нем, и думал бы он о ней…» (ва лакад хаммат бихи ва хама биха) и «и предстал он перед ней в облике совершенного человека» (фатамассала лаха башаран савийан). В последнем айате Господь приводит слово «человек» (башар) в неопределенной форме, не сообщая о нем никаких подробностей.
-----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
1.Священный Коран.
2.Андалуси 1422 – Андалуси, Ибн ‘Атийа. ал-Мухаррир ал-ваджиз фи тафсир ал-Китаб ал-‘Азиз [Краткое изложение толкования Книги Великого]. Бейрут: Дар ал-кутуб ал-‘илмийа, 1422/2002.
3.Дарвиш 1415 – Дарвиш, Мухйи ад-Дин. И‘раб ал-Кур’ан ва байанаху [Огласовки в Коране и их объяснение]. Сирия: Дар ал-иршад, 1415/1995.
4.Джаухари 1407 – Джаухари, Исма‘ил ибн Хаммад. Тадж ал-лугат ва сихах ал-‘арабийат [Венец слов и достоверное в арабском языке]. Бейрут: Дар ал-‘илм ли-л-малаййин, 1407/1987.
5.Ибн ‘Ашур – Ибн ‘Ашур, Мухаммад ибн Тахир. ат-Тахрир ва ат-танвир [Записанный и просвещающий]. Б.м., б.г.
6.Ибн Фарис 1410 – Ибн Фарис. Му‘джам макабис ал-лугат [Словарь лексических заимствований].
7.Кум: Дар ал-кутуб ал-‘илмийа, 1410/1990.
8.Кашани 1423 – Кашани, Мулла Фатх Аллах.
9.Зубдат ат-тафасир [Сливки комментариев]. Кум: Му’ассисат ал-ма‘ариф ал-исламийат, 1423/2003.
10.Кира’ати 1383 – Кира’ати Кашани, Мухсен.
11.Тафсир-е Нур [Комментарий «Свет»]. Тегеран: Маркяз-е фарханги-йе дарсха-йи аз Кур’ан, 1383/2004.
12.Мустафави 1360 – Мустафави, Хасан. атАт-Тахкик фи калимат ал-Кур’ан [Исследование о словах Корана]. Т. 4. Тегеран: Бонгох-е тарджоме ва нашр-е кетаб, 1360/1981.
13.Мухаммади 1375 – Мухаммади, ‘Али. Шарх-е Макасиб [Комментарий на книгу «О доходах»]. Кум: Дар ал-фикр, 1375/1996.
14.Рагиб 1412 – Рагиб Исфахани, Хусайн ибн Мухаммад. Муфридат фи гариб ал-Кур’ан [Лексика в неясных отрывках Корана]. Бейрут: Дар ал-‘илм, 1412/1992.
15.Саййид Кутб 1412 – Саййид Кутб. Тафсир фи зилал ал-Кур’ан [Комментарий под сенью Корана]. Т. 4. Каир: Дар аш-шурук, 1412/1992.
16.Суйути 1367 – Суйути, Джалал ад-Дин. Иткан фи ‘улум ал-Кур’ан [Совершенство в коранических науках]. Миср: Рада Бидар-‘Азизи, 1367/1948.
17.Табатабаи 1407 – Табатабаи, Мухаммад Хусейн. ал-Мизан [Мерило] / Перпер. Мусави Хамадани. Кум: Дафтар-е энтешарат-е ислами, 1407/1987.
18.Файуми 1405 – Файуми, Ахмад. Масабих ал-манир [Яркие светильники]. Т. 1. Ливан: Му’ассисат Дар ал-хиджра, 1405/1985.
19.Фара’ – Фара’, Абу Закарийа. Ма‘ани ал-Кур’ан [Смыслы Корана]. Миср: Дар ал-мисрийа, б.г.
20.Хусейни 1384 – Хусейни, Мухаммад. Рихтшенаси-йе кессеха-йе Кур’ан [Морфология коранических сказаний]. Тегеран: Коконус, 1384/2005.