Вклад женщин в эпохальное событие Ашура (Часть 4)

общественности. Омеяды представляли имама Хусейна и вообще своих противников как безбожных мятежников и бунтовщиков, тогда как агитаторы движения Ашура выявили истину восстания имама. Продвижение каравана пленных из Кербелы в направление Куфы и затем Шама (Сирии), несмотря на все трудности и муки членов семейства имама Хусейна, имело далеко идущее последствие, которое заключалось в донесении воззвания Ашуры до общественности и срыве плана Омеядов по искажению целей восстания Ашура. Члены семейства имама, попавшие в плен в Кербеле, дали всем знать о том, что то, что представляется в обществе как ислам, весьма далеко от истинного ислама и от учений божьего Пророка (ДБАР), и что сами Омеяды распространяют в обществе разврат и безбожие.

Среди женщин, присутствовавших в Кербеле во время восстания Ашура, те, кто были из семейства имама Хусейна (мир ему), сыграли авангардную роль. Разоблачительные действия и выступления женщин и девушек из семейства имама, находящихся в числе пленных при переходе из Кербелы в Шам и на обратном пути к Медине, особенно ее светлость Зейнаб (мир ей), сыграли важную роль в достижения цели восстания Ашура. Эти женщины, возбуждая религиозные чувства народа, представляя семейство имама Хусейна (мир ему) и его цели, вызывали сожаление и восхищение у людей, вышедших на улицы, чтобы взглянуть на караван пленных. Перенося трудности и голод, они отстаивали свое величие, великодушие и честь. Когда жители Куфы хотели дать хлеба и фиников пленным детям, сестра имама Хусейна (мир ему) Умм-Кулсум громким голосом предупредила их: "О люди, нам нельзя подавать милостыню". И таким образом, она дала всем понять, что они из семейства Пророка, поскольку запрещается подача милостыни членам семейства Пророка.

Фатима, одна из дочерей имама Хусейна (мир ему), красноречивым языком освещала восстание своего отца, о которых сам имам пишет в своем завещании: "Это завещание Хусейна Ибн Али Ибн Аби-Талиба своему брату Мухаммаду Ибн Ханифа: … Я восстал не ради удовлетворения страсти, не ради господства, высокомерия или произвола, не ради разрушения и развращенности, не ради гнета и несправедливости! Я восстал ради исправления уммы своего деда Мухаммеда (ДБАР). Я хочу призвать умму к добру и воздержать ее от зла. Я действовал по образцу и традиции своего деда (Пророка), а также своего отца Али Ибн Аби-Талиба".

Старшая дочь имама с гордой осанкой противостояла врагу и говорила: "В чем наша вина, что судьба сделала наше море многоводным, а ваше настолько безводным, что оно не утоляет жажду даже небольшого животного? Это божье благо, что он дарит тому, кому хочет. Аллах – обладатель всех благ. Тот, кого Аллах лишает света, не будет иметь его… Мы - из семейства, которое Аллах поставил предметом для вашего испытания, а вас -предметом для проверки нашей веры. Он поставил нас на сторону добра, одарив нам знания и разум. Мы олицетворяем Его знания и мудрость. Аллах почтил нас своей милостью и посредством своего Пророка выделил нас среди других своих сотворенных. Но вы отвергли нас и совершили неблагодарность по отношению к нам".

Собравшиеся люди с удивлением смотрели друг на друга, повторяя: "Жаль нам, они члены семейства Пророка?"
В это время раздался шум и плач: "О дочь пречистых людей, ты разожгла огонь в наших сердцах и пылающее горе в душах".
Фатима перестала говорить, но слово взяла другая женщина, которая побудила народ еще глубже подумать об этом трагическом событии. Она была Умм-Кулсум, сестра имама Хусейна (мир ему).

Великий исламский мыслитель Шейх Садук пишет: "Ибн Зияд заявил, обратившись к Умм-Колсум: Слава Богу, что Он убил ваших мужей".
Умм-Кулсум ответила: "Ибн Зияд, если твои очи освещаются убийством Хусейна, знай, что очи его деда тысячи раз освещались встречей с ним. Пророк целовал его и сажал на плечи. О ибн Зияд! Будь готов, чтобы в день Страшного суда ответить его великому деду, который в тот день выступит как твой враг".

Во дворе у Язида также женщины семейства Пророка, и прежде всего Зейнаб (мир ей), разоблачили Омеядов. Когда пленных привели в зал, присутствие среди них достойной дамы привлекло к себе внимание Язида. Он спросил: "Кто эта женщина?"
- Это Сакина, дочь Хусейна.
- Ты Сакина?
Сакина не ответила, но слезы покатились из глаз.
Чтобы утаить истину, Язид спросил: "Зачем ты плачешь. Твой отец не признал мои права и стал бороться со мной за власть".
Сакина, которая была известна своим красноречием, ответила: "О Язид, не радуйся убийству моего отца. Он повиновался Аллаху и Его Пророку. Он повиновался и божьему призыву и достиг блаженства. Но настанет и день, в который тебе придется ответить за преступление. Вряд ли тебе удастся снять с себя ответственность".

Источники называют Ругайю, другую дочь имама Хусейна (мир ей). Во время события Кербелы она была еще ребенком. От горя пленения и тоски по отцу она проснулась в полночь и долга рыдала. Ее плач и стоны дошли в ночной тишине до Язида. Он спросил причину. Ему ответили, что Ругайя тоскует по отцу. Язид отдал приказ принести ей голову отца. Увидев голову отца перед собой, она вначале с детским испугом посмотрела на нее, но узнав отца, обняла ее и после скорбной беседы с отцом скончалась. Хотя в то время у такого ребенка не могло быть защитной или красноречивой речи, сегодня ее могила в Шаме (Дамаске) представляет собой торжественное место паломничества, которая хранит в себе память о событиях в Кербеле и ненависть к Омеядам.

Робаб, супруга имама Хусейна (мир ему) была верующей и самоотверженной женой, которая прекрасно знала возвышенное место имама Хусейна (мир ему) и от всей души любила мужа. В поездке в Кербелу она была рядом с имамом. С любовью она переносила все трудности пути от Медины до Мекки, от Мекки до Кербелы, постоянно находясь рядом с имамом.

Робаб была символом любви, искренности и стойкости. Она стойко и неутомимо перенесла мученическую гибель мужа и шестимесячного ребенка в пустыне Кербелы. Робаб также рядом с другими женщинами семейства Пророка представляла личность имама Хусейна (мир ему).
Во дворе Ибн Зияда она поцеловала голову имама Хусейна (мир ему) и, положив ее к себе на колени, сказала: "О Хусейн! Я никогда не забуду тебя. Враги пиками и мечами искромсали твое тело. Они совершали коварство, бросили твое тело на земле. Пусть отныне Кербела не увидит дождя".

Она прочитала стихотворение: "Свет, который озарял все, мученически погиб в Кербеле, а его тело осталось на земле. О сын божьего Пророка! Пусть Аллах вознаградит тебя наилучшим образом, при оценке твоих поступков, оградит тебя от всякого вредного. Ты был подобен горе, которая не отказывала в любви и милости по отношению к нам. Кто после тебя будет поддерживать сирот и бедных? Кто будет помогать нуждающимся в помощи? После тебя я вечно останусь одной, пока не умру"".
Робаб, как и имам Саджад (выживший в Кербеле сын имама), долгое время оплакивала и соблюдала траур по имаму Хусейну. Некоторые пишут, что после имама Хусейна (мир ему) она не уединилась от общества.

russian.irib.ir