История мусульманской экзегетики в начальный период (Часть2)

Экзегеза последователей сподвижников Пророка (таби‘ун)
Во времена первых последователей (таби‘ун), апогей деятельности которых приходится на период 61-85 гг. х. / 681-704 гг. н.э., кораническая экзегетика процветала в форме устного обучения в кружках последователей имама ‘Али (мир ему!) и Ибн Мас‘уда в Куфе, а также последователей Ибн ‘Аббаса в Мекке.

В Медине и Басре преобладала атмосфера отстранения от комментаторской деятельности - единственным заметным исключением является Абу-л-‘Алийе Рийахи (ум. ок. 93 г. х. / 712 г. н.э.), басрийский учёный иранского происхождения, учившийся у таких асхабов Ирака и Хиджаза, как Ибн Мас‘уд, Аби б. Ка‘б, Ибн ‘Аббас и, возможно, у самого имама ‘Али (мир ему!) [1]. По сообщению Раби‘ б. Анаса Басри, имелась рукопись, содержавшая высказывания экзегетического характера, переданные Абу-л-‘Алийе от Аби б. Ка‘ба [2].  

На основании исторических преданий необходимо сказать, что целенаправленное создание коранических комментариев началось именно с этой эпохи. Так, согласно преданию Абу Хатама Рази, омейядский халиф ‘Абд ал-Малик б. Марван в своём письме Са‘иду б. Джубайру потребовал, чтобы тот написал книгу, посвящённую толкованию Корана [3] Данный комментарий был переписан ещё при жизни Са‘ида - возможно, это тот самый текст, который ‘Азра читал Са‘иду б. Джубайру и в ходе чтения последний делал в нём пометки [4]. 

В период второго поколения последователей (таби‘ун), соответствующего 85-110 гг. х. / 704-728 гг. н.э., в области мусульманской экзегетики произошла заметная эволюция. Ученики из разных уголков арабского мира, собравшиеся вокруг Ибн ‘Аббаса, теперь возвратились в свои страны и создали там филиалы школы своего учителя.

Помимо Муджахида б. Джабара и ‘Ата’ б. Аби Раббаха в самой Мекке, популяризацией экзегетического учения Ибн ‘Аббаса занимались Мухаммад б. Ка‘б Карази и ‘Икрима, маула последнего в Медине, Хасан Басри, Катада и Джабир б. Зайд в Басре, Исма‘ил Судди и ‘Атийа б. Са‘д в Куфе, Маймун б. Мехран в Алжире, Тавус Йамани в Йемене и Заххак б. Музахим в Иране (см.: Ибн Са‘д. Зайл-и афрад). В общем, можно сказать, что все известные нам комментаторы этого поколения последователей были либо непосредственными учениками Ибн ‘Аббаса (например, Муджахид и Тавус), либо учились у представителей его круга (например, Хасан Басри и Мухаммад б. Ка‘б).

В упомянутую эпоху Ибн ‘Аббас играл роль фактора, объединяющего экзегетические круги различных направлений — при этом он даже создал предпосылки для сближения экзегетов Куфы и Медины. Весьма показателен тот факт, что ‘Аун б. ‘Абдаллах Мас‘уди, последователь школы Ибн Мас‘уда, в начале II в. х. / VIII в. н.э. признавался, что не видел человека, более сведущего в аллегорическом толковании Корана (та’вил-е Кур’ан), чем мединский комментатор Мухаммад б. Ка‘б [5].    

Безусловно, в эпоху последователей (таби‘ун) продолжалось движение против необходимости толкования Корана. Так, в Басре представителем этого движения был Ибн Сирин, который, в противоположность Хасану Басри, предпочитал воздерживаться от толкования Корана - подобная тенденция сохранилась и среди последующего поколения приверженцев его школы. В Медине возобладало учение «семи факихов», придерживавшихся отказа от толкования Корана.

Всё, что сохранилось в истории мусульманской экзегетики от данной эпохи, - это рукописи, составленные из экзегетических высказываний последователей, собранных учениками последних. За исключением некоторых рукописей, таких как комментарий, переданный ‘Ата’ б. Динаром от Са‘ида б. Джубайра, как правило, довольно трудно показать, какой была роль личности последователей (таби‘ун) в методике составления многочисленных экзегетических рукописей, ставших известными под именами молодого поколения последователей, таких как Муджахид, ‘Икрима, Катада и Зайд б. Аслам. Во всяком случае, не только современные исследователи, но и некоторые учёные прошлых веков полагают, что эти сочинения были составлены из высказываний последователей уже после окончания эпохи последних (см., например: Абу Талиб Макки 1, с. 285).

Изучение этих сохранившихся рукописей показывает, что некоторые последователи в методологии своей экзегезы пошли дальше асхабов и, в частности, Ибн ‘Аббаса. Так, в экзегетических высказываниях, передаваемых со слов Муджахида, можно найти примеры обращения к аллегорическому языку в Священном Коране, а также рационалистическо-аллегорического толкования [6]. Так, шиитский комментатор из Куфы ‘Атийа б. Са‘д ‘Ауфи (ум. 111 г. х. / 729 г. н.э.) в своём комментарии обратился к исследованию аллегорических выражений в Коране [7].

Наиболее яркий образец рационалистическо-аллегорического толкования можно найти в высказываниях Хасана Басри, собранных, главным образом, стараниями ‘Амра б. ‘Убайда Му‘тазили [8].  Однако поскольку в комментарии Хасана Басри не было упоминаний о методологии и источниках, он стал предметом критики традиционалистов (см.: Халили 1, с. 396), и, в основном, пользовался вниманием учёных. При этом соблюдение ‘Амром принципов пересказа преданий сделало его сочинение образцом для авторов, принадлежащих к различным мазхабам [9].

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

1-Настоящая Энциклопедия 5, с. 664-665.
2-Табари. Там же, т. 16, с. 68 и далее; Суйути. Там же, т. 4, с. 240; Раудани, с. 174; Horst, p. 299-300.
3-Ал-Джарх 3(1), с. 332; Захаби. Мизан 3, с. 70.
4-Ахмад б. Ханбал. ал-‘Илал 2, с. 429, т. 3, с. 295; Бухари. ат-Та’рих ас-сагир 1, с. 227; Ибн Са‘ид 6, с. 266.
5-Ибн ‘Асакир. Та’рих 55, с. 141; Мази 26, с. 345.
6-Муджахид, с. 77-78 и далее; GAS I, p. 29.
7-Goldziher, p. 107, 176; GAS I, p. 30.
8-Ибн ан-Надима, с. 203.
9-О передаче см.: Сан‘ани. Тафсир 2, с. 316, т. 3, с. 161 и далее; Табари. Тафсир 3, с. 148, т. 4, с. 144 и далее; Джасас. Ахкам 2, с. 276, т. 5, с. 254 и далее; Ибн Касир 2, с. 474, т. 3, с. 154 и далее.